Неточные совпадения
Заговорил о превратностях судьбы; уподобил жизнь свою судну посреди морей, гонимому отовсюду ветрами; упомянул о том, что должен был переменить много мест и должностей, что много потерпел за
правду, что даже самая жизнь его была не раз в опасности со стороны врагов, и много еще
рассказал он такого, из чего Тентетников мог видеть, что гость его был скорее практический человек.
А тот… но после всё
расскажем,
Не
правда ль? Всей ее родне
Мы Таню завтра же покажем.
Жаль, разъезжать нет мочи мне:
Едва, едва таскаю ноги.
Но вы замучены с дороги;
Пойдемте вместе отдохнуть…
Ох, силы нет… устала грудь…
Мне тяжела теперь и радость,
Не только грусть… душа моя,
Уж никуда не годна я…
Под старость жизнь такая гадость…»
И тут, совсем утомлена,
В слезах раскашлялась она.
Бывало, он меня не замечает, а я стою у двери и думаю: «Бедный, бедный старик! Нас много, мы играем, нам весело, а он — один-одинешенек, и никто-то его не приласкает.
Правду он говорит, что он сирота. И история его жизни какая ужасная! Я помню, как он
рассказывал ее Николаю — ужасно быть в его положении!» И так жалко станет, что, бывало, подойдешь к нему, возьмешь за руку и скажешь: «Lieber [Милый (нем.).] Карл Иваныч!» Он любил, когда я ему говорил так; всегда приласкает, и видно, что растроган.
Он
рассказал ей, что Амалия Ивановна гонит их с квартиры и что Катерина Ивановна побежала куда-то «
правды искать».
— Сама видишь, что не так!.. А я ведь искренно
рассказал,
правду!
Я был глубоко оскорблен словами гвардейского офицера и с жаром начал свое оправдание. Я
рассказал, как началось мое знакомство с Пугачевым в степи, во время бурана; как при взятии Белогорской крепости он меня узнал и пощадил. Я сказал, что тулуп и лошадь,
правда, не посовестился я принять от самозванца; но что Белогорскую крепость защищал я противу злодея до последней крайности. Наконец я сослался и на моего генерала, который мог засвидетельствовать мое усердие во время бедственной оренбургской осады.
— Конечно,
рассказали,
Она не то чтобы мне именно во вред
Потешилась, и
правда или нет —
Ей всё равно, другой ли, я ли,
Никем по совести она не дорожит.
Иначе
расскажуВсю
правду батюшке, с досады.
Вы знаете, что я собой не дорожу.
Подите. — Стойте, будьте рады,
Что при свиданиях со мной в ночной тиши
Держались более вы робости во нраве,
Чем даже днем, и при людя́х, и въяве;
В вас меньше дерзости, чем кривизны души.
Сама довольна тем, что ночью всё узнала,
Нет укоряющих свидетелей в глазах,
Как давеча, когда я в обморок упала,
Здесь Чацкий был…
Дронов не возразил ему. Клим понимал, что Дронов выдумывает, но он так убедительно спокойно
рассказывал о своих видениях, что Клим чувствовал желание принять ложь как
правду. В конце концов Клим не мог понять, как именно относится он к этому мальчику, который все сильнее и привлекал и отталкивал его.
— А ты урод, только хороший урод! — заключила она, сильно трепля его по плечу. — Поди же, съезди к губернатору и
расскажи по
правде, как было дело, чтоб тот не наплел вздору, а я поеду к Полине Карповне и попрошу у ней извинения.
—
Расскажите мне про моего отца, если можете,
правду.
— Непременно. Я знаю. И Анна Андреевна это полагает. Это я тебе серьезно и
правду говорю, что Анна Андреевна полагает. И потом еще я
расскажу тебе, когда придешь ко мне, одну вещь, и ты увидишь, что любит. Альфонсина была в Царском; она там тоже узнавала…
Одну особенность заметил я у корейцев: на расспросы о положении их страны, городов они отвечают
правду, охотно
рассказывают, что они делают, чем занимаются.
— Да, да, всё это
правда, — отвечал Нехлюдов, — что же
рассказывать на улице!
Нехлюдов слушал и вместе с тем оглядывал и низкую койку с соломенным тюфяком, и окно с толстой железной решеткой, и грязные отсыревшие и замазанные стены, и жалкое лицо и фигуру несчастного, изуродованного мужика в котах и халате, и ему всё становилось грустнее и грустнее; не хотелось верить, чтобы было
правда то, что
рассказывал этот добродушный человек, — так было ужасно думать, что могли люди ни за что, только за то, что его же обидели, схватить человека и, одев его в арестантскую одежду, посадить в это ужасное место.
Так, когда Нехлюдов думал, читал, говорил о Боге, о
правде, о богатстве, о бедности, — все окружающие его считали это неуместным и отчасти смешным, и мать и тетка его с добродушной иронией называли его notre cher philosophe; [наш дорогой философ;] когда же он читал романы,
рассказывал скабрезные анекдоты, ездил во французский театр на смешные водевили и весело пересказывал их, — все хвалили и поощряли его.
— Вы не
рассказали мне еще о своем визите к Ляховским, — заговорила хозяйка, вздрагивая и кутаясь в свой платок. — А впрочем, нет, не
рассказывайте… Вперед знаю, что и там так же скучно, как и везде!.. Не
правда ли?
— Я вам, господа, зато всю
правду скажу: старец великий! простите, я последнее, о крещении-то Дидерота, сам сейчас присочинил, вот сию только минуточку, вот как
рассказывал, а прежде никогда и в голову не приходило.
—
Правда, вы не мне
рассказывали; но вы
рассказывали в компании, где и я находился, четвертого года это дело было. Я потому и упомянул, что рассказом сим смешливым вы потрясли мою веру, Петр Александрович. Вы не знали о сем, не ведали, а я воротился домой с потрясенною верой и с тех пор все более и более сотрясаюсь. Да, Петр Александрович, вы великого падения были причиной! Это уж не Дидерот-с!
А впрочем, ступай, доберись там до
правды, да и приди
рассказать: все же идти на тот свет будет легче, коли наверно знаешь, что там такое.
Китайцы в рыбной фанзе сказали
правду. Только к вечеру мы дошли до реки Санхобе. Тропа привела нас прямо к небольшому поселку. В одной фанзе горел огонь. Сквозь тонкую бумагу в окне я услышал голос Н.А. Пальчевского и увидел его профиль. В такой поздний час он меня не ожидал. Г.И. Гранатман и А.И. Мерзляков находились в соседней фанзе. Узнав о нашем приходе, они тотчас прибежали. Начались обоюдные расспросы. Я
рассказывал им, что случилось с нами в дороге, а они мне говорили о том, как работали на Санхобе.
Паначев
рассказывал, что расстояние от Загорной до Кокшаровки он налегке проходил в один день.
Правда, один день он считал от рассвета до сумерек. А так как мы шли с вьюками довольно медленно, то рассчитывали этот путь сделать в 2 суток, с одной только ночевкой в лесу.
— Да, мы можем этим гордиться; конечно, и у нас далеко не то, чему следует быть; но все-таки, какое сравнение с вами, европейцами. Все, что
рассказывают вам о свободе женщины у нас,
правда.
Долее оставаться в ложном положении я не мог и решился, собрав все силы, вынырнуть из него. Я написал ей полную исповедь. Горячо, откровенно
рассказал ей всю
правду. На другой день она не выходила и сказалась больной. Все, что может вынесть преступник, боящийся, что его уличат, все вынес я в этот день; ее нервное оцепенение возвратилось — я не смел ее навестить.
— Не я. Вера
рассказала. Бабушка говорит:
правда? Я говорю;
правда.
— Галактион Михеич, неужели это
правда, что
рассказывают про старика Малыгина?
— Ведь отчего погиб? — удивлялся Полуянов, подавленный воспоминаниями своего роскошества. — А? От простого деревенского попа… И из-за чего?.. Уж ежели бы на то пошло и я захотел бы
рассказать всю матку-правду, да разве тут попом Макаром пахнет?
У него являлось желание помириться с женой,
рассказать ей всю чистую
правду, но стоило взглянуть на ее убитое лицо, как всякое желание пропадало.
Но
правда выше жалости, и ведь не про себя я
рассказываю, а про тот тесный, душный круг жутких впечатлений, в котором жил, — да и по сей день живет, — простой русский человек.
— То-то и есть что нет, вышло скверно, всяк действительно кое-что
рассказал, многие
правду, и представьте себе, ведь даже с удовольствием иные
рассказывали, а потом всякому стыдно стало, не выдержали! В целом, впрочем, было превесело, в своем то есть роде.
Правда, множество вещей оставались неразъясненными:
рассказывали, что бедная девушка до того любила своего жениха, по некоторым — «обольстителя», что прибежала к нему на другой же день, как он ее бросил и когда он сидел у своей любовницы; другие уверяли, напротив, что она им же была нарочно завлечена к любовнице, единственно из нигилизма, то есть для срама и оскорбления.
— Положим. Но ведь возможности не было, чтобы вы так
рассказали, что стало похоже на
правду и вам поверили? А Гаврила Ардалионович совершенно справедливо заметил, что чуть-чуть послышится фальшь, и вся мысль игры пропадает.
Правда возможна тут только случайно, при особого рода хвастливом настроении слишком дурного тона, здесь немыслимом и совершенно неприличном.
— Представьте себе, господа, своим замечанием, что я не мог
рассказать о моем воровстве так, чтобы стало похоже на
правду, Афанасий Иванович тончайшим образом намекает, что я и не мог в самом деле украсть (потому что это вслух говорить неприлично), хотя, может быть, совершенно уверен сам про себя, что Фердыщенко и очень бы мог украсть!
— Нас однажды компания собралась, ну, и подпили это,
правда, и вдруг кто-то сделал предложение, чтобы каждый из нас, не вставая из-за стола,
рассказал что-нибудь про себя вслух, но такое, что сам он, по искренней совести, считает самым дурным из всех своих дурных поступков в продолжение всей своей жизни; но с тем, чтоб искренно, главное, чтоб было искренно, не лгать!
Впрочем, если б я и понимал, я бы все
рассказал настоящую
правду, потому что был приучен матерью к совершенной искренности.
— Вы откровенны. Ну, да что же делать, если самого меня мучат! Глупо и я откровенен, но уж таков мой характер. Впрочем, мне хочется
рассказать кой-какие черты из моей жизни. Вы меня поймете лучше, и это будет очень любопытно. Да, я действительно, может быть, сегодня похож на полишинеля; а ведь полишинель откровенен, не
правда ли?
Я, например, если не удастся роман (я, по
правде, еще и давеча подумал, что роман глупость, а теперь только так про него
рассказал, чтоб выслушать ваше решение), — если не удастся роман, то я ведь в крайнем случае могу давать уроки музыки.
— Мало ли о чем, — отвечала она серьезно. — Вот хоть бы о том,
правду ли он
рассказывает про Наталью Николаевну, что она не оскорбляется, когда он ее в такое время оставляет одну? Ну, можно ли так поступать, как он? Ну, зачем ты теперь здесь, скажи, пожалуйста?
— Так! — отвечал он твердо и крепко. И
рассказывал ей о людях, которые, желая добра народу, сеяли в нем
правду, а за это враги жизни ловили их, как зверей, сажали в тюрьмы, посылали на каторгу…
Стараясь восстановить в своей памяти все мелочи, она начала
рассказывать о бегстве и говорила так, точно передавала чей-то рассказ, сомневаясь в
правде его.
Рассказывали про него, — и это могло быть
правдой, — что в одну чудесную весеннюю ночь, когда он сидел у открытого окна и проверял ротную отчетность, в кустах рядом с ним запел соловей.
Вот тоже и Филат Финагеич вашему благородию истинную
правду про купеческого сына
рассказывал, которого родители малоумным захотели сделать; нашей власти тут нет, чего старики захотят, то мы и исполнять должны.
— Истинная
правда! — прервал Рогожкин, — вот у нас в полку служил поручик Живчиков, так он как залучит, бывало, метреску, да станет она ему свои резоны
рассказывать:"Ты, говорит, мне момо-то [66] не говори, а подавай настоящее дело"… Погубители вы! — продолжал он, обращаясь к Горехвастову и трепля его по ляжке.
Прокуроры, краснея, усиливались выдвинуть вопрос о
правде реальной, но успеха не имели и выражали свое негодование тем, что, выходя из суда, сквозь зубы произносили:"Это черт знает что!" — а вечером, за картами,
рассказывали анекдоты из судебной практики.
Рассказывают,
правда, что никогда в Берлине не были так сильны демократические аспирации, как теперь, и в доказательство указывают на некоторые парламентские выборы. Но ведь
рассказывают и то, что берлинское начальство очень ловко умеет справляться с аспирациями и отнюдь не церемонится с излюбленными берлинскими людьми…10
— Ну,
рассказывайте,
рассказывайте, — с живостью проговорила Марья Николаевна, разом ставя оба обнаженные локтя на стол и нетерпеливо постукивая ногтями одной руки о ногти другой. —
Правда, вы, говорят, женитесь?
— Скажи мне, Верочка, если только тебе не трудно, что это за история с телеграфистом, о котором
рассказывал сегодня князь Василий? Что здесь
правда и что выдумка, по его обычаю?
— Нет, — ответил старик решительно. — Я,
правда, знаю два случая похожих. Но один был продиктован глупостью, а другой… так… какая-то кислота… одна жалость… Если хочешь, я
расскажу. Это недолго.
— Поскорей возьмите! — воскликнула она, отдавая портрет. — Не вешайте теперь, после, не хочу и смотреть на него. — Она села опять на диван. — Одна жизнь прошла, началась другая, потом другая прошла — началась третья, и всё без конца. Все концы, точно как ножницами, обрезывает. Видите, какие я старые вещи
рассказываю, а ведь сколько
правды!
Правда, у него накопилось, что
рассказать; он был в чрезвычайно возбужденном состоянии духа и обрадовался тому, что поймал во мне слушателя.